[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Павел Васильевич Косминков»] Протоиерей Павел Васильевич Косминков День памяти 17 февраля (2 марта) Протоиерей Павел Васильевич Косминков родился в 1875 году в селе Новинки Серпуховского уезда в семье священника Василия Косминкова. По окончании Московской духовной семинарии был рукоположен во священника, и с 1900 года служил в Покровской церкви в селе Лысцево Коломенского уезда. После революции отец Павел был возведен в сан протоиерея и назначен благочинным. 25 ноября отец Павел был первый раз арестован и заключен в коломенскую тюрьму. 5 декабря ему было предъявлено обвинение в том, что «он открыто с амвона произносил контрреволюционные проповеди. Находясь в близких отношениях с бывшим епископом Феодосием, оказывал ему материальную поддержку и при его содействии вёл контрреволюционную деятельность». На этом документе отец Павел написал: «С епископом Феодосием находился в официальных отношениях, проповеди произносил лишь только касательно истин веры без контрреволюционных целей». 3 февраля 1930 года коллегия ОГПУ приговорила протоиерея Павла Косминкова к заключению в исправительно — трудовой лагерь на три года. После исправительного лагеря батюшка возвратился в Покровскую церковь в село Лысцево Коломенского уезда. За усердное служение в 1933 году награжден палицей. В июле 1934 года отца Павла назначили служить в Никольский храм в селе Столпово Зарайского уезда. 15 ноября 1937 года Постановление об аресте о. Павла Косминкова утвердил начальник управления НКВД по Московской области Якубович. В ночь с 16 ноября на 17 ноября в дом к отцу Павлу пришли сотрудники НКВД, предъявили ордер на обыск и арест. Перерыв весь дом, они изъяли дароносицу, а отца Павла доставили в коломенскую тюрьму, где он был допрошен, о. Павел ответил «Виновным себя в антисоветской и контрреволюционной деятельности не признаю». 25 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Павла к десяти годам заключения в исправительно — трудовой лагерь. Находясь в заключении, протоиерей Павел Косминков умер от непосильных условий содержания 2 марта 1938 года и был погребен в безвестной могиле. Канонизирован 11 апреля 2006 года. Память его совершается в день кончины 2 марта.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Григорий Сербаринов «] День памяти 26 Декабрь (8 января) Григорий Александрович Сербаринов — родился 25 января 1880 года в сельце Нижнем Плуталове Зарайского уезда Рязанской губернии. В 1902 году Григорий Сербаринов окончил Рязанскую духовную семинарию, и как один из лучших учеников, поступил в Петербургскую Духовную академию. С этого момента его жизнь на протяжении трех десятилетий была связан с Северной столицей. Четыре года спустя он окончил высшее духовное учебное заведение со степенью кандидата богословия. В 1909 году Григорий принял сан и начал служение на приходе своего тестя, священника Иоанна Дмитриевича Шишова, известного петербургского пастыря, в домовой церкви Петропавловской больницы. Учитывая тот факт, что отец Григорий обладал глубокими знаниями в области богословия и свободно владел иностранными языками, Патриарх Тихон назначил священника в состав Комиссии по вопросу присоединения Англиканской церкви к Православной — в те годы это был один из насущных вопросов. В ходе работы Комиссия пришла к выводу о невозможности воссоединения без изменения вероучения Англиканской церкви. Протоиерей Григорий обладал незаурядным даром проповедника, поэтому его пастырское слово звучит не только в стенах его храма, но и в полицейских участках Петербурга, в Казанском соборе. Священник избирался членом Миссионерского Совета и кандидатом в члены Правления Духовной семинарии. Однако главным в его жизни оставалось пастырское служение. Его труды на духовной ниве были отмечены церковными наградами: камилавкой, наперсным крестом с украшениями, палицей. Начиная с 1912 года, в течение десяти лет, о. Григорий служил в церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (Шпалерная улица, д. 35а). В доме причта, что примыкал к церковному зданию, располагалась квартира священника. С октября 1917 года начались открытые гонения на православных христиан. Уже в 1918 году, во время массовых арестов, о. Григорий стал узником камеры № 22 Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, где провел около четырех месяцев. На свободе священник провел всего четыре года. В ночь на 13 августа 1922 года был расстрелян священномученик митрополит Вениамин и его сподвижники. Не прошло и месяца, как 5 сентября 1922 года Петроградским Губотделом ГПУ были арестованы 22 человека, считавшиеся новой властью крайне неблагонадежными. Среди них был и отец Григорий. Официальное обвинение гласило о причине ареста: «За то, что они организовали нелегальные сборища, распространяли ложные слухи, создавая в народе настроения против обновленческого движения». Прежде всего, ГПУ интересовали связи духовенства с теми, кто проходил по недавнему громкому делу митрополита Вениамина, а также, где и как собирались деньги для осужденных и семей, пострадавших при изъятии церковных ценностей, и, конечно, отношение к «живой (обновленческой) церкви», которую органы ГПУ всячески поддерживали для развала Православной Церкви. Твердая и ясная позиция о. Григория в отношении обновленчества не вызывает сомнения – это было абсолютное неприятие и практическое размежевание. На этот раз о. Григория выслали на три года: сначала в Оренбург, затем – в Уральск, а оттуда в поселок Джамбет. Там он, окончив курсы медицинского работника, стал работать фельдшером в местной больнице. В ноябре 1924 г. по ходатайству Патриарха Тихона отец Григорий был досрочно возвращен из ссылки. В это время многие храмы в Петрограде захватили обновленцы, и, поскольку Скорбященский храм стал обновленческим, отец Григорий оказался за его штатом. Вскоре его пригласили в Сергиевский собор, где он прослужил до 1930 года. Протоиерей Григорий владел восемью языками и совмещал служение в соборе с преподаванием истории Западной Церкви на Высших Богословских курсах. В 1930 году священномученик митрополит Ленинградский и Гдовский Серафим (Чичагов) назначил его на место настоятеля Сестрорецкого Петропавловского собора. В следующем году собор закрыли, и о. Григорий стал настоятелем местной кладбищенской церкви Святителя Николая Чудотворца, но прослужил там недолго, поскольку в этом, же году был назначен настоятелем Рождественской церкви на Песках, где священствовал до 1933 года. В том же году он встретился с бывшим сенатором Дмитрием Флоровичем, с которым беседовал о современном положении Англиканской церкви и жизни епископа Евлогия (Георгиевского), находящегося за границей. В начале 1934 года, 3 января, Сестрорецким погранотрядом в церковном доме был проведен обыск, а протоиерей Григорий Сербаринов был арестован. У него конфисковали семнадцать книг, рукописи и переписку. Вновь священнослужитель оказался в тюремной камере, теперь на Шпалерной улице, д. 25. Он проходил по сфабрикованному властями делу «евлогиевцев». На допросе о. Григорий заявил: «Свою контрреволюционную деятельность в контрреволюционной организации по сближению Православной Церкви с Англиканской отрицаю». Священник виновным себя не признал. Но, несмотря на это, был осужден на пять лет исправительно-трудовых лагерей. Вместе с другими заключенными этапом протоиерей Григорий был отправлен на Колыму, в бухту Нагаево. В одном эшелоне с о. Григорием оказался и петроградский протоиерей Василий Венустов. Они подружились и впоследствии находились вместе в заключении, где работали на строительстве дороги. Тяжелый физический труд подрывал силы людей, и протоиерей Григорий приходил им на помощь, используя полученные ранее навыки медицинского работника. Его перевели работать фельдшером в лагерный медпункт. В 1937 году протоиерея Григория освободили, но жить в больших городах не разрешили, поэтому он поселился в Казани. В конце декабря 1937 года его снова арестовали. Это был арест по I категории, которая предполагала расстрел. Но все-таки один формальный допрос состоялся. Пастыря обвиняли в том, что «возвратившись из заключения, он восстановил связь с духовенством, продолжал антисоветскую агитацию, используя религиозные предрассудки». Виновным в контрреволюционной деятельности о. Григорий себя не признал. Семейное предание говорит: отцу Григорию предлагали сохранить жизнь в обмен на снятие сана, но он остался тверд. Предание, скорее всего, соответствует истине, так как в обвинительном заключении особо подчеркивалось, что он «добивался через Казанского и Петергофского митрополитов места священника. Своих контрреволюционных взглядов не пересмотрел, заявив об этом на следствии». Это означало не просто верность своему пастырскому долгу, но и предпочтение благодатного дара священничества земной жизни. Постановлением Тройки НКВД ТАССР от 30 декабря 1937 года протоиерей Григорий Сербаринов был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Больше на допрос его не вызывали. В Рождественские праздники, 8 января 1938 года, в 21 час.45 мин. приговор привели в исполнение. Постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви от 30 июля 2003 года протоиерей Григорий Сербаринов включен в Собор новомучеников и исповедников Российских ХХ века.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Созонт (Решетилов)»] День памяти 23 октября (5 ноября) Священномученик Созонт родился 21 сентября 1894 года в селе Кочержинцы Уманского уезда Киевской губернии в семье крестьянина Федора Решетилова. По окончании церковноприходской школы он поступил послушником в монастырь, где пробыл до 1915 года, когда был призван в действующую армию. Он прослужил в ней в звании младшего унтер-офицера до 1918 года. В 1918 году Созонт Федорович женился на Екатерине Степановне Таргонской, глубоко верующей девушке из благочестивой семьи. Решив избрать служение священника, он окончил пастырские курсы и в 1921 году был рукоположен во диакона к Александро-Невскому собору в городе Умани. В декабре 1921 года диакон Созонт был рукоположен во священника к Свято-Николаевской церкви села Коряжево-Кут Бабанского уезда Киевской губернии. В 1924 году переведен в село Томашовка Черкасской области. В 1928 году власти арестовали его за неуплату налогов и осудили на три месяца тюремного заключения. В 1930 году церковь была властями закрыта и отец Созонт остался без прихода. В 1931 году он был назначен служить в храм села Сычовка Христиновского района Киевской области, а затем стал служить в родном селе Кочержинцы. Но здесь он пробыл недолго, причиной чему послужили усилившиеся гонения на Церковь, а также конфликт с семьей горячо им любимой сестры, которая вышла к этому времени замуж за одного из партийных руководителей района. Не раз отец Созонт беседовал о вере с мужем сестры, но, несмотря на все усилия священника, тот остался непреклонен в своем безбожии. В 1932 году отец Созонт переехал в Московскую область и стал служить в Никольском храме в селе Мишино Зарайского района. По свидетельству всех знавших отца Созонта, он был человеком убежденным в вере и ревностным, праведной жизни пастырем. После принятия безбожными властями решения о беспощадных гонениях на Русскую Православную Церковь сотрудники НКВД в Зарайске стали собирать лжесвидетельства против священника. Один из таких лжесвидетелей показал, будто отец Созонт публично возражал против закрытия храма и говорил: «Советская власть нас кругом ограбила. Требует заплатить непосильный налог с той целью, чтобы закрыть церковь. Православные, вы же знаете, что церковь нам нужна, в ней мы можем показать свою преданность Богу, и потому прошу вас оказать помощь в уплате налога. Советская власть под всевозможными причинами лишает нас права на отправление религиозных треб». 21 октября 1937 года около часа ночи в дом к священнику пришли три сотрудника НКВД и арестовали его. Отец Созонт встретил их спокойно, он был уже давно готов к аресту. В течение трех дней священника допрашивали в тюрьме города Зарайска. На допросах отец Созонт все выдвинутые против него обвинения в антисоветской и контрреволюционной деятельности категорически отверг. После допросов он был перевезен в тюрьму в городе Коломне. 3 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Созонта к расстрелу. Священник Созонт Решетилов был расстрелян 5 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой. Библиография ГАРФ. Ф. 10035, д. 18830. АМП. Послужной список. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Кн. 6. Тверь, 2002.[/learn_more]

[learn_more caption=» СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Петр Успенский»] День памяти 10 января (23 января) Священномученик Петр родился в 1863 году в селе Меньшины Сапожковского уезда Рязанской губернии в семье священника Николая Успенского. После окончания в 1884 году Рязанской духовной семинарии, Петр Успенский был назначен учителем начального народного училища в селе Князево-Займище Скопинского уезда, а затем в селах Юраково и Панкино Пронского уезда Рязанской губернии. В 1894 году викарий Рязанской епархии епископ Михайловский Иоанникий рукоположил Петра Успенского во священника и он был определен к церкви в честь Рождества Богородицы в селе Маково Михайловского уезда. В 1903 году отца Петра перевели в церковь Рождества Богородицы в селе Радушино Зарайского уезда. Этот храм один из древнейших в Зарайском крае. Деревянная церковь здесь стояла уже в 1616 году, а каменную церковь построили в 1772 году. В состав прихода входили деревни: Машоново, Пенкино, Широбоково, Титово. В этом храме отец Петр прослужил двадцать семь лет до самого ареста. В селе Радушино он состоял законоучителем и заведующим местной церковно-приходской школы и законоучителем соседнего Пенкинского земского училища. В 1914 году священник Петр Успенский был назначен благочинным Первого Зарайского благочиннического округа. С 1923 по 1928 год правящим архиереем Рязанской епархии был епископ Борис (Соколов). В октябре и декабре 1925 года протоиерей Петр Успенский вызывался на допросы, где расспрашивался о деятельности своего епископа. При допросе отец Петр дал такие показания: — Против существующего строя ничего от него не замечал. Незаконного в деятельности епископа Бориса я ничего не видел. Циркуляры епископа Бориса я распространял среди духовенства подведомственного мне округа… Виновным себя в совершении каких-либо преступлениях не признаю, что касается епископа Бориса, то последний был не политичен в своих действиях. 21 февраля 1928 года епископ Борис умер. На Рязанскую кафедру был назначен архиепископ Иувеналий (Масловский). 22 декабря 1929 года Зарайским отделением ОГПУ было задержано письмо-открытка, которую послал в Рязань священник села Карино Селезнев. Содержание письма показалось сотрудникам ОГГIУ подозрительным и они решили, что это шифрованная записка, а поэтому у священника немедленно был сделан обыск. Было обнаружено много разного рода переписки, написанных проповедей, несколько отчетов, которые он давал своему благочинному. В этих отчетах указывалось о работе, которую вел священник, а так же давалась характеристика села с примерным указанием количества верующих, неверующих, сектантов, а так же указывалось число коммунистов и комсомольцев. Был произведен обыск и у отца Петра, у него обнаружили много различной переписки, черновики его благочиннических отчетов в епархию, различного рода циркуляры, полученные от правящего епископа. Отца Петра арестовали. 3 января 1930 года он, отвечал на вопросы следователя, сказал: — Рязанским архиереем Борисом по благочинным были разосланы циркуляры, устанавливающие порядок нашей деятельности. Таковые циркуляры были получены мною, по приходам я их не рассылал, но приходящим ко мне священникам читать давал. Хранил их до сих пор, которые теперь изъяты при обыске. Отчеты от приходских священников я потребовал о состоянии прихода, количестве верующих и не верующих, на основании предписания епархиального начальства. Некоторые священники в числе неверующих указывали коммунистов и комсомольцев. В связи с районированием по гражданской линии у нас в Рязанской епархии архиепископом Иувеналием так же применительно к этому стало проводиться районирование. По его требованию я в ноябре 1929 года доставлял сведения о состоянии своего округа. Один из циркуляров о нравственности и влиянии на молодое поколение в религиозном духе и о сохранении их от соблазнов и пороков я читал на заседании своего церковного совета. Был также циркуляр об организации при церкви библиотеки с книгами против дарвинизма, атеизма, материализма, о чем я передавал священникам своего округа, но за отсутствием средств библиотеки никто не организовывал. Со священником Иваном Лебедевым, служащим в селе Пронюхлово, я как сосед приходами нахожусь в более близких отношениях, бываем друг у друга, но он у меня бывает чаще. В разговорах с ним он постоянно высказывался о плохой жизни при советской власти, но все эти разговоры происходили между нами, среди крестьян мы ничего об этом не говорили. Сведения о состоянии округа я готовил Коломенскому епископу Петру. Один из допрошенных следователем свидетелей показал, что отец Петр летом 1929 года часто говорил в церкви проповеди, разъяснял о неверии, призывал народ не поддаваться соблазнам. 15 января 1930 года состояние здоровья отца Петра сильно ухудшилось. Содержание в Коломенском доме заключения обострило болезнь сердца. Он был доставлен в больницу. Врач констатировал, что у отца Петра воспалилась нижняя доля правого легкого, наблюдается сердечная слабость вследствие миокардита и расширения сердца. Протоиерей Петр Успенский умер в больнице 23 января 1930 года. Его тело было отдано родственникам для погребения. Место нахождения могилы ныне неизвестно. Память священномученика Петра совершается в день его кончины , а также в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских 25 января (7 февраля), если этот день совпадет с воскресным днем, а если этот день не совпадет с воскресным днем, то в ближайшее воскресенье после 25 января (7 февраля). Источники, использованные при составлении жития: ГАРФ. ф. 10035. д. М П -49503.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Петр (Соловьев)»] День памяти 30 сентября (13 октября) Священномученик Петр родился в 1871 году в селе Подлесная слобода Луховицкого уезда Рязанской губернии в семье псаломщика Введенской церкви Тимофея Соловьева, у которого было пятеро детей; двое из его сыновей стали священниками. Петр Тимофеевич окончил Рязанскую Духовную семинарию и женился на Александре, дочери священника Стефана Кедрова, служившего в храме во имя Казанской иконы Божией Матери в селе Карташово. Впоследствии у Петра Тимофеевича и Александры Степановны родилось пятеро детей. В июле 1896 года Петр Тимофеевич был рукоположен в сан священника ко храму, где служил его тесть, священник Стефан Кедров. К этому времени село Карташово перестало существовать, так как слилось с селом Астанкино, где находилась как сама церковь, так и церковноприходская школа и дома церковнослужителей, и потому все это место называлось Поповка. Прихожанами Казанского храма были жители сел Астанкино, Астапово, Новоселки, Выселки и Новая деревня. В этом храме отец Петр прослужил настоятелем всю свою жизнь. Здесь он был возведен в сан протоиерея и назначен благочинным округа. Семья отца Петра была дружная, священник воспитал детей в любви к храму и к сельскому труду, так что все крестьянские работы дети производили вместе с отцом. Сами пахали, косили сено для скотины – до тех пор пока власти не отобрали хозяйство и часть дома. Среди жителей села отец Петр пользовался любовью и авторитетом. Во второй половине 1937 года усилились гонения на Русскую Православную Церковь. 2 сентября 1937 года на основании беседы с председателем колхоза в селе Астанкино сотрудники НКВД составили протокол следующего содержания. В 1936 году председатель колхоза будто бы пришел в дом к священнику, чтобы просить его подписаться на государственный заём. Священник отказался подписываться и сказал, что он советской власти помогать не будет, так как она преследует священнослужителей и отняла у них все гражданские права. «Вы вот пришли просить меня подписаться на заём, а где же я деньги возьму, когда нас советская власть ограбила и до сих пор это продолжается? Нам не дают возможности зарабатывать своими трудами, запрещая ходить с молебнами по приходу». «В январе 1937 года я шел мимо дома попа, – показал председатель, – и, повстречавшись с ним, сказал: “Пора бы отказаться от богослужения”. Но он на это заявил: “Этого никогда не будет. Я же пастырь Божий; наши деды и прадеды так жили, и мы будем так доживать. А что сейчас время такое тяжелое и смутное, оно, поверь мне, изменится”». В тот же день был допрошен председатель сельсовета, который заявил, будто бы священник говорил ему: «Советская власть привыкла нас грабить и до сих пор не перестает делать это. Законно или незаконно, а вам все подавай. Нам вы воспрещаете ходить с молебнами по приходу, а мы только на это и живем, между тем, согласно новой конституции, мы вправе это делать. Вы от народа утаиваете, что в новой конституции написано относительно религии». «В мае 1937 года священник призывал население не считаться с работами в колхозе и ходить в церковь, – показал председатель, – он говорил: “Вас никто не может принудить работать в колхозе в праздники, и никто не может притеснять вас за ваши религиозные убеждения. Согласно произведенной переписи, государство учло, что верующих пока имеется большинство, и нам нужно проводить в жизнь то, что предоставила нам советская власть в новой конституции, – свободу религии. Нужно больше самим посещать храм Божий и привлекать тех, кто отошел, и в особенности молодежь”. В июле 1937 года при проведении подписки на заём в моем присутствии священник Соловьев сказал: “Мы много помогаем советской власти, а нам от этого нет никаких улучшений. Но чтобы вы больше не приставали, я могу пожертвовать десять рублей. Вы с нас просите на заём, а сами нам по приходу ходить воспрещаете, а я бы вам тогда пожертвовал не десять рублей, а сто”». 8 сентября 1937 года НКВД выписал ордер на арест священника. Сотрудники НКВД приехали к нему домой в село Астанкино, но не застали его и пришли к председателю колхоза спросить, где священник. Тот сказал, что, вероятнее всего, он находится у своего зятя в Коломне. Сотрудники НКВД направились туда. Дочь отца Петра Клавдия по окончании епархиального училища в Рязани работала учительницей в школе в селе Новоселки. Ее муж, священник Сергий Кочуров, служил в храме пророка Божия Илии в Коломне; он был арестован позднее, в 1940 году. 8 сентября отец Сергий и Клавдия праздновали именины дочери Наталии. Был на именинах и отец Петр; во время празднования он был арестован и препровожден под конвоем в тюрьму. На следствии протоиерей Петр держался мужественно и с большим достоинством, и, как почти всегда бывало в таких случаях, представители безбожных властей, натолкнувшись на непоколебимую веру священника и готовность отстаивать свои убеждения до конца, ограничились всего лишь одним допросом. – Следствию известно, что вы призывали население не вступать в колхоз, то есть вели контрреволюционную деятельность. Признаете ли вы это? – Нет, это я отрицаю. – Следствию известно, что вы высказывали террористические настроения против коммунистов. Признаете ли вы это? – Нет, это я отрицаю, так как никогда ничего подобного я не высказывал. – Следствию также известно, что вы среди населения высказывали контрреволюционную клевету на советскую власть. Признаете ли вы это? – Нет, это я отрицаю и виновным себя в контрреволюционной деятельности против советской власти не признаю. 10 октября 1937 года тройка НКВД приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Петр Соловьев был расстрелян 13 октября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой. Составитель игумен Дамаскин (Орловский) «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Сентябрь-Октябрь» Тверь, 2003 год, стр. 75-79. Библиография ГАРФ. Ф. 10035, д. П560095. Насилов Д.М. Воспоминания. Рукопись. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Кн. 6. Тверь, 2002.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Павел (Никольский)»] День памяти 9 января (22 января ) Священномученик Павел родился 8 сентября 1896 года в городе Зарайске Рязанской губернии в семье псаломщика Дмитрия Павловича Никольского и его супруги Анастасии. Павел окончил Рязанскую Духовную семинарию в то время, когда началась Первая мировая война, и в 1916 он был взят на фронт и служил в чине прапорщика. В 1918 году он вернулся из армии и направился к отцу, служившему диаконом в Богоявленском храме в селе Плахино Михайловского уезда Рязанской губернии. Он приехал к отцу в тот момент, когда в нескольких уездах Рязанской губернии вспыхнуло крестьянское восстание; и, хотя Павел в нем никакого участия не принимал, после подавления восстания он был арестован и просидел полтора месяца в тюрьме. После признания его невиновным он был мобилизован в Красную армию, где как человек грамотный, стал учителем и секретарем военкома. В 1922 году Павел Дмитриевич был рукоположен во священника к Ильинскому храму в селе Лобково Михайловского уезда; с 1928 года он стал служить в храме в честь великомученика Димитрия Солунского в селе Трасна Зарайского района. В июне 1929 года отец Павел обратился к уполномоченному местного земельного общества с просьбой выделить ему землю в аренду. Вопрос был поставлен на решение общего собрания, и крестьяне проголосовали за выделение земли священнику. Это привело безбожников в гнев, и они обвинили священника в подкупе крестьян и оказании на них морального давления; 5 января 1930 года отец Павел был арестован и заключен в коломенскую тюрьму. На допросах он виновным себя не признал и опроверг все обвинения. У следователя не было никаких доказательств преступной деятельности священника, но когда 29 января он составил обвинительное заключение, то охарактеризовал священника как бывшего офицера царской армии, принимавшего будто бы участие в кулацком восстании в Михайловском уезде, за что он будто бы отбывал наказание; он обвинил отца Павла «в том, что, используя религиозные чувства верующих», тот «вел среди них контрреволюционную агитацию, преследуя цель вызвать массовое недовольство по поводу обложения духовенства налогом». 3 февраля 1930 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Павла к трем годам заключения в концлагере, и он был отправлен в распоряжение Управления северных лагерей особого назначения. Вернувшись из заключения в 1932 году, отец Павел поселился сначала в городе Серебряные Пруды, а в 1938 году переехал в Зарайск. В 1940 году ему, как бывшему ранее в заключении, было предложено покинуть город, и он переехал в Рязань. В храме он не служил, но ходил молиться в Скорбященскую церковь, духовенство которой знало его как отбывшего заключение священника. Через некоторое время один из священников, также ходивший молиться в этот же храм, написал донесение в НКВД, будто отец Павел говорил ему, что на советскую должность он поступать не будет, потому что не хочет работать на советскую власть. Отец Павел был арестован спустя неделю после начала Великой Отечественной войны, 30 июня 1941 года, и заключен в рязанскую тюрьму. – Вас арестовали за антисоветскую деятельность. Вы намерены дать об этом правдивые показания органам следствия? – спросил священника следователь. – Антисоветской деятельностью я не занимался и против советской власти не говорил, – ответил отец Павел. – Вас уличают в вашей антисоветской деятельности свидетели. – В Рязани у меня вообще не было знакомых, и я в присутствии свидетелей антисоветскую агитацию не проводил. – В проводимой вами антисоветской деятельности вас уличают… ваши сослуживцы по церкви, – настаивал следователь. – Вы намерены нам дать об этом правдивые показания? – Проживая в Рязани, я ни с кем не встречался… в церкви с кем-либо из служителей… повстречаюсь и только. Но в их присутствии я не проводил антисоветской агитации. – Перечислите, с кем вам в церкви приходилось встречаться. Назовите их. – Один раз я встречался с бывшим священником Федором Андреевичем Красновым, с ним я встречался в алтаре Скорбященской церкви. Часто встречался со священником Борисом Гавриловичем Скворцовым, он и сейчас служит в Скорбященской церкви, встречался и с другими верующими, которые посещали церковь. – Расскажите, о чем вам приходилось разговаривать с Красновым. – Я хорошо помню, что Краснов спросил меня, когда я прибыл в Рязань и где я буду работать. Я ему ответил, что меня выслали из Зарайска, а больше я ему ничего не говорил. – Вы говорите неправду, рассказывайте, о чем вы говорили, как вы собирались служить священником, но только не на советскую власть. – Краснов мне предложил поступить на работу санитаром, я отказался и заявил, что с этой работой не справлюсь; о своих намерениях, где я буду работать, я Краснову не говорил. – Вы показали, что часто встречались со священником Скворцовым. Дайте показания об антисоветских настроениях Скворцова. – От священника Скворцова я не слышал… фактов антисоветских настроений, с ним на эту тему разговоров не было. – Нам хорошо известно, что вы в разговоре в присутствии Скворцова клеветали на советскую власть. Рассказывайте об этом. – Нет, я никогда в присутствии Скворцова антисоветскую агитацию не проводил. – Допрошенный свидетель по вашему делу показал, что вы говорили о скорой гибели советской власти и что снова восторжествует Церковь… Кому вы это говорили? – Я об этом никому не говорил, и о гибели советской власти также никому не говорил, это они показывают на меня ложно. – У вас были личные счеты с ними, то есть с лицами, с которыми вы встречались в церкви? – Нет, у меня личных счетов с ними нет, и никогда не было… – Вам зачитываются ваши слова, произнесенные в кругу ваших знакомых в алтаре. – Приведенные выше факты о якобы бы моей антисоветской деятельности я категорически отрицаю, подобных антисоветских высказываний с моей стороны не было, свидетели дали неправдивые показания. – Вы упорно продолжаете скрывать свою антисоветскую деятельность, следствие от вас в последний раз требует откровенно рассказать о своей антисоветской агитации. – Я не отрицаю того, что действительно встречался с верующими в церкви, но что касается показаний об антисоветской деятельности, то их я дать не могу – не проводил. 6 июля 1941 года следствие было закончено. 22 сентября того же года Особое Совещание при НКВД приговорило отца Павла к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 17 октября 1941 года он был отправлен этапом в Вятлаг, куда прибыл 9 мая 1942 года и был помещен в 4-й лагпункт Вятлага. Тяжелые условия жизни и работы в лагере стали непосильны для больного, истощенного заключением священника. Священник Павел Никольский скончался от голода 22 января 1943 года и был погребен на кладбище 4-го лагпункта Вятлага. Составитель игумен Дамаскин (Орловский) «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 4» Тверь, 2006 год, стр. 12-17. Библиография ГАРО. Ф. 627, оп. 240, д. 47, л. 560. ГАРФ. Ф. 10035, д. П-49437. УФСБ России по Рязанской обл. Д. 11135. Архив Учреждения К-231. Д. 59554.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Николай (Зеленов)»] День памяти 20 ноября (3 декабря) Священномученик Николай родился в 1887 году в сельце Бочевино Бронницкого уезда Московской губернии в семье крестьянина Поликарпа Зеленова. С 1897 года он был певчим церковного хора. Окончив в 1907 году Владимирскую Духовную семинарию, Николай Поликарпович стал учителем церковноприходской школы села Яковцево Муромского уезда. В 1911 году он служил диаконом в селе Загарино того же уезда, а в 1912 году был рукоположен во священника к приходу в селе Голенищево Муромского уезда, где прослужил до июня 1917 года, когда был назначен священником в село Загарино. Прослужив в Загарино до 1926 года, отец Николай был переведен в деревню Марково Покровской волости, а с 1928 года до первого ареста отец Николай служил в селе Сеньго-Озеро Аннинской волости Орехово-Зуевского уезда. Жители села любили священника и приобрели ему корову. Детей у них с матушкой не было, жили они весьма скромно, не владея практически никаким имуществом. Поводом к аресту послужила статья в местной газете «Колотушка» под заголовком «Поп агитирует против колхоза», опубликованная 24 октября 1929 года. Приехавший в колхоз лектор-антирелигиозник недоумевал, почему в селе Сеньго-Озеро, где числится 150 дворов, в колхозе состоит меньше 10 процентов. «Установлено, что немаловажную роль в борьбе с колхозами играет местный поп… в противовес культурной работе избы-читальни, организовал церковный хор, молодежь, под звуки поповской скрипки, изучала духовные песнопения», – писала газета. Вырезка из газеты подшита к делу с резолюцией, датированной 26 октября: «Завести дело и взять под стражу». Уже на следующий день началось дознание и были допрошены свидетели: председатель Сеньго-Озеровского колхоза и ряд колхозников, которые выступили против священника, утверждая, что он мешает развитию колхозной деятельности, ведет религиозную пропаганду среди молодежи. 3 ноября 1929 года отца Николая арестовали и заключили под стражу в арестный дом города Орехово-Зуева. На следующий день состоялся допрос. Священник сказал, что в колхозе «Заря будущего» все жители села видели пример полной бесхозяйственности: собранный урожай вовремя не убирался в хранилище, работники колхоза работают с неохотой и вяло, не так, как в своем хозяйстве. Об этих недостатках знали все. Что же касается молодежного хора, то он организован был не им, а еще раньше женой бывшего до него священника. – Виновным себя в провокации против колхозного строительства не признаю, – закончил свой ответ на допросе отец Николай. Другим обвинением против отца Николая был отказ с его стороны совершить крещение младенца, крестной матерью которого была колхозница. Якобы после этого случая отношение к колхозу, особенно среди тех, кто в него еще не вступил, стало настороженным: будешь членом колхоза – священник детей крестить не будет. Сама крестная мать в своих показаниях опровергла этот факт. Отец ребенка сказал о том, что священник сначала отказался крестить ребенка, потому что крестная мать, тоже недавно родившая, еще не брала молитву сорокового дня. Но, узнав, что молитва ей была дана в другой церкви, ребенка окрестил. Многие допрошенные по делу указывали, что дом священника часто посещается молодежью, особенно в дни, когда в колхозе проводится собрание или какое- нибудь общественное мероприятие, направленное на привлечение в колхоз новых членов. Отец Николай подтвердил, что спевки в его доме проводились в предпраздничные дни, приходило 6-8 певчих, не считая слушателей. «Я понимаю, – сказал священник, – что, если бы я не устраивал у себя дома религиозных спевок, молодежь пошла бы на посиделки, так как в то время ни клуба, ни народного дома и избы-читальни в деревне не было… Виновным себя в агитации против колхозов я не признаю». Во время следствия прихожане обратились к властям с прошением освободить священника «… на поруки до решения суда, так как у нас другого священника нет, приходы другие от нас очень далеко… церковь остается без службы, кроме того, бывают новорожденные, умершие и больные, требующие христианского обряда». Прошение подписали около ста человек. Но оно осталось без последствий. 6 февраля 1930 года отца Николая перевели в арестный дом города Покрова. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ 23 февраля 1930 года приговорило священника Николая Зеленова к заключению в концлагерь сроком на три года. Отбыв наказание, отец Николай был назначен служить в Покровскую церковь села Пустошей Шатурского района Московской области. 18 апреля 1933 года священник Николай Зеленов подал прошение епископу Коломенскому о переводе его на имеющуюся в Коломенском викариатстве вакансию. Владыка определил отца Николая священником к Богородице- Рождественской церкви села Старынино Зарайского района Московской области. На этом приходе священник Николай Зеленов прослужил до своего ареста. Отец Николай был арестован 22 ноября 1937 года Зарайским районным отделением НКВД и в тот же день допрошен. – Следствию известно, что вы среди населения вели контрреволюционную деятельность. Признаете ли вы это? – Нет, я это отрицаю… – Следствию также известно, что вы среди населения высказывали контрреволюционную клевету на советскую власть и пораженческое настроение. Признаете ли это? – Нет, я это отрицаю… – Следствию известно, что вы призывали население при выборах в советы голосовать против коммунистов. Признаете ли это? – Нет, я это отрицаю… – Следствию известно, что вы высказывали террористические настроения против коммунистов. Признаете ли вы это? – Нет, я это отрицаю и виновным себя в контрреволюционной деятельности не признаю. Допрос был закончен. С момента ареста и во все время непродолжительного следствия отец Николай содержался под стражей в тюрьме Коломенского района. 27 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. Священник Николай Зеленов был расстрелян 3 декабря 1937 года на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной общей могиле. Составитель священник Максим Максимов «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 3» Тверь, 2005 год, стр. 194-198. Библиография ГАРФ. Ф. 10035, д. П-49488, д. 19407.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Николай (Житов)»] День памяти 12 сентября (25 сентября) Священномученик Николай родился в 1888 году в селе Пыжово Зарайского уезда Рязанской губернии в семье псаломщика Иакова Житова; окончив духовное училище, он с 1905 года служил псаломщиком в Воскресенском храме в родном селе. В 1915 году Николай Яковлевич был рукоположен во диакона к Георгиевскому храму в городе Зарайске, в 1917 году – переведен в кладбищенскую церковь в Зарайске. В 1920 году диакон Николай был рукоположен во священника к Воскресенской церкви села Пыжово. В 1930 году он был переведен в Николаевскую церковь в селе Апонитищи, в 1931 году – в Казанский храм в селе Слемские Борки Луховицкого района, в 1934 году вновь назначен служить в Николаевскую церковь в селе Апонитищи. В 1930 году отец Николай был награжден наперсным крестом, в 1936-ом – возведен в сан протоиерея. В августе 1937 года начались самые жестокие гонения на Русскую Православную Церковь, и 4 сентября священник был арестован. В НКВД были вызваны свидетели – председатель колхоза и некая супружеская пара, к которой, бывало, заходил отец Николай; в ответ на предложение следователя рассказать о священнике они рассказали о нем все, что знали. О том, что он вырос в бедной крестьянской среде и во время гонений лишился последнего имущества, но это не смутило священника, так как отец Николай ко всякому труду был привычен. В первую очередь он был добросовестным пастырем, но не гнушался и никакой крестьянской работой, зарабатывая себе зачастую на жизнь тем, что вставлял стекла в домах крестьян и делал им кадки. Пока свидетели рассказывали о священнике, следователь Что-то писал на листе и, когда те закончили, подал им подписать протокол допроса. И настолько были велики – у одних доверие, а у других страх перед НКВД, что они, не прося его зачитать и не читая сами, расписались под тем, что написал следователь о контрреволюционной и антисоветской деятельности священника. 5 сентября следователь, допрашивая отца Николая, сказал: – Следствию известно, что вы среди населения вели контрреволюционную работу. Признаете вы это? – Нет, я это отрицаю, так как никакой контрреволюционной работы не вел. – Следствию также известно, что вы среди населения клеветали на советскую печать. Признаете вы это? – Нет, я это отрицаю, – ответил священник. Поскольку у следователя было достаточно подписанных лжесвидетельств, он не слишком домогался признаний от священника в его антигосударственной деятельности и уже 8 сентября составил обвинительное заключение и передал его на решение тройки. 22 сентября тройка НКВД приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Николай Житов был расстрелян 25 сентября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой. Составитель игумен Дамаскин (Орловский) «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 2» Тверь, 2005 год, стр. 191-193. Библиография ГАРФ. Ф. 10035, д. П-33813. АМП. Послужной список.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Михаил (Букринский)»] День памяти 1 марта (14 марта) Священномученик Михаил родился 19 ноября 1869 года в селе Булыгино Рязанской губернии в семье псаломщика Алексия Букринского. В 1890 году Михаил окончил Рязанскую Духовную семинарию и в 1894 году был рукоположен во священника к Троицкой церкви в селе Зименки Зарайского уезда.1 В Троицком храме отец Михаил прослужил сорок четыре года, и с этим приходом была связана вся его жизнь. Он напутствовал уходящих из этой временной жизни жителей старшего поколения, при которых когда-то начиналось его служение, на его глазах родилось и выросло новое поколение его прихожан. И страшно было лицом к лицу видеть, с какой яростью и беспощадностью пришедшие к власти безбожники уничтожали самые основы религиозные жизни народа. В 1929 году священнику предложили выполнить заведомо неисполнимое для него задание в виде сельскохозяйственных поставок государству, и за его неисполнение он был приговорен к трем годам заключения. Отец Михаил опротестовал приговор в суде, и его заменили штрафом. В 1930-м и в 1931 годах он снова был оштрафован, а затем снова приговорен к трем годам ссылки, но приговор вновь был отменен. Во второй половине тридцатых годов правительством Сталина было принято решение о массовом уничтожении исторически сложившихся в России сословий народа, и в частности священнослужителей. Собирая материалы об отце Михаиле, сотрудники НКВД в феврале 1938 года допросили председателя сельсовета и директора сельской школы, и те показали, что священник Михаил Букринский в 1934 году призывал население организованно отстаивать в райцентре храм от закрытия. «Если вы сейчас не примете мер, — сказал он, — его большевики совсем сломают, большевики на это способны, их, нехристей, слушать не надо. Они вас обманывают, а вы им верите, — давайте действовать дружней, чтобы нам не лишиться храма Божьего». В июле 1936 года он «призывал население бросить полевые работы и пойти в поле и отслужить молебен о ниспослании Богом дождя». Часть колхозников на работу не вышла, а собралась около церкви для служения молебна. После этого председатель сельсовета вызвал к себе священника и предупредил его, чтобы он больше этого не делал. На что священник, по словам председателя, заявил, что в проекте новой конституции есть специальный пункт о свободном, беспрепятственном вероисповедании всех граждан, а «вы на местах искажаете законы и обманываете массу. Я пойду и скажу верующим, что вы нам не разрешаете соблюдать религиозные обряды; я вам подчиняться не буду, а буду делать так, как полагается пастырю». 2 марта 1938 года отец Михаил был арестован и в тот же день допрошен. — Следствием установлено, что вы, будучи недовольны существующим советским строем, вели контрреволюционную и антисоветскую деятельность… призывали народ к восстанию, требуя открытия церкви, клеветали на новую сталинскую конституцию… Признаете ли вы себя в этом виновным? — спросил его следователь. — Я никакой антисоветской и контрреволюционной деятельности, направленной против советской власти, не проводил и никогда не высказывал своих мыслей. Действительно, я лично считаю сталинскую конституцию куцей, так как в ней записано одно, а на деле проводится другое, — например, в конституции записано о свободном вероисповедании, а на самом деле большевики закрывают церкви, запрещают молиться, священников арестовывают и ссылают, тем самым насильственно запрещают вероисповедание, что явно делается против воли народа, — сказал священник. — Следствием установлено, что в 1934 году вы призывали народ пойти с требованием об открытии церкви. Вы говорили: «Пока не поздно, идите требовать в райисполком открытия церкви, а если не пойдете, то большевики ее сломают. Большевики грабят не только вас, но и уничтожают церкви». Признаете вы это? — Я никогда не призывал народ, чтобы он требовал открытия церкви, и не клеветал на советскую власть. Я считал, что эти требования бесцельны, хотя, действительно, ко мне верующие обращались с просьбой походатайствовать, но я отказывался сам ходатайствовать и предлагал похлопотать им самим. — В чем вы считаете себя виновным? — Виновным я себя ни в чем не считаю. 7 марта 1938 года тройка НКВД приговорила отца Михаила к расстрелу. Священник Михаил Букринский был расстрелян 14 марта 1938 года и погребен в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой. Прим. 1 Использованы материалы: РГИА. Ф. 799, оп. 33, д. 1655, л. 26. ГАРО. Ф. 627, оп. 240, д. 52, св. 52, л. 27. ГАРФ. Ф. 10035, д. 23175.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Иоанн (Соловьев)»] День памяти 27 июля (9 августа) Священномученик Иоанн родился 26 января 1894 года в селе Николаевка Михайловского уезда Рязанской губернии в семье псаломщика Михаила Соловьева. Обучался в Рязанской Духовной семинарии. В 1912 году поступил псаломщиком в храм в селе Красное Пронского уезда Рязанской губернии. В 1917 году Иван Михайлович был рукоположен во диакона ко храму в селе Апонитищи Зарайского уезда Рязанской губернии. В 1930 году диакон Иоанн был рукоположен во священника ко храму Рождества Богородицы в селе Кончаково Луховицкого района Московской области. В конце ноября 1937 года были допрошены дежурные свидетели, в частности председатель сельсовета, давшие необходимые следователю показания, и 16 декабря 1937 года отец Иоанн был арестован, заключен в одну из тюрем Коломенского района и на следующий день допрошен. – Следствию известно, что вы, будучи недовольны существующим строем, высказывали контрреволюционную клевету, пораженческие настроения против советской власти и террористические против коммунистов. Признаете ли вы это? – Это я не признаю. – Следствию также известно, что вы призывали население не голосовать за коммунистов. Признаете ли вы это? – Этого не было, это я не признаю, так как никогда против коммунистов не говорил и виновным себя в этом не признаю. В тот же день следствие было закончено. 20 декабря тройка НКВД приговорила отца Иоанна к десяти годам заключения. Священник Иоанн Соловьев скончался 9 августа 1941 года в концлагере и был погребен в безвестной могиле. Составитель игумен Дамаскин (Орловский) «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 3» Тверь, 2005 год, стр. 65-66. Библиография ГАРФ. Ф. 10035, д. 17102. АМП. Послужной список.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Иоанн (Смирнов)»] День памяти 27 августа (9 сентября) Священномученик Иоанн родился 20 марта 1873 года в селе Высоком Михайловского уезда Рязанской губернии в семье псаломщика Алексия Смирнова, все пятеро сыновей которого стали священниками. Иван Алексеевич окончил Рязанскую Духовную семинарию и в 1904 году был рукоположен во священника к Зарайскому Никольскому собору. В Зарайске отец Иоанн поселился с семьей в деревянном доме на территории городского кремля. В соборе в то время находилась знаменитая чудотворная икона Николы Зарайского. Прославленная многочисленными чудесами, она привлекала к себе множество богомольцев со всех концов России. В храм стекались щедрые пожертвования благодарных почитателей великого угодника Божия. Здесь хранились старинные рукописные и старопечатные богослужебные книги, серебряная и золотая утварь — вклады великих князей, знатных воевод и бояр. В теплое время года отец Иоанн служил в летнем Никольском соборе, в холодное — в зимнем Иоанно-Предтеченском храме. На торжественные богослужения собиралось до тысячи богомольцев. Отец Иоанн, явивший себя ревностным пастырем, был назначен настоятелем Никольского собора, возведен в сан протоиерея, назначен благочинным церквей Зарайского округа и награжден в 1930 году митрой. В 1922 году из церквей города были изъяты многие ценные вещи и иконы. Некоторые из них тогда удалось спасти от уничтожения. По предложению директора краеведческого музея и члена церковного совета И. П. Перлова часть драгоценной церковной утвари и древние рукописные печатные книги были переданы на хранение в музей. В 1928 году по распоряжению властей были закрыты Никольский собор и Иоанно-Предтеченская церковь. Протоиерей Иоанн был назначен служить в Спасо-Преображенскую церковь в том же городе, и стал хлопотать об открытии собора, начав сбор подписей верующих под ходатайством об оставлении собора в качестве действующей церкви. Власти эти хлопоты священника и прихожан представили в обвинительном заключении таким образом: «В Коломенский окружной отдел ОГПУ поступили сведения о том, что группировка церковников, бывших людей и торговцев распространяла среди населения города и деревни контрреволюционные слухи о скорой гибели советской власти и подготовляла массовое выступление против закрытия собора. Контрреволюционная деятельность вышеуказанной группы берет свое начало с момента закрытия собора в городе Зарайске. Вопрос закрытия собора обсуждался на всех собраниях предприятий, и было вынесено решение ходатайствовать перед высшей властью о предоставлении собора под клуб. Просьба рабочих ВЦИКом была удовлетворена, и собор подлежал изъятию. Незначительная отсталая часть рабочих в связи с закрытием собора стала проявлять недовольство властью. Этим моментом воспользовались церковники, повели среди верующих антисоветскую агитацию за удержание собора. По инициативе попа Смирнова несколько раз созывался церковный совет. Еще не имея точных сведений о его закрытии, решили на первом собрании верующих общины, в которую входили исключительно бывшие люди, бывшие и настоящие торговцы города Зарайска, женщины и мужчины окружающих деревень престарелых возрастов, сделать информацию. Сделав информацию о предполагаемом закрытии собора, вышеупомянутая группа стала проводить закрытую контрреволюционную агитацию среди городского и деревенского населения, например: в мае 1928 года по инициативе попа Смирнова и церковного совета в соборе была проведена антисоветская агитация за удержание собора путем бесплатной раздачи портретов Николая Чудотворца, с указанием, сколько лет иконе и сколько времени она находится в соборе. Для лучшей агитации среди населения в летние месяцы 1928 года по инициативе попа Смирнова и членов церковного совета соборная икона чудотворца Николая носилась по всем деревням бывшего Зарайского уезда с совершением богослужений, где поп Смирнов говорил: «Чудотворная икона Николая святая, ее нужно чтить, она творит чудеса». Об этом же он неоднократно говорил в соборе во время проповеди. Такая агитация среди населения проводилась до 1929 года. В феврале 1929 года вопрос о закрытии собора ВЦИКом был решен окончательно в пользу рабочих. Узнав об этом из газет, церковники повели открытую контрреволюционную агитацию среди населения, для чего созвали собрание членов общины (присутствовало до ста человек), на котором объявили верующим решение ВЦИКа, что собор подлежит закрытию и обратились с воззванием ко всем присутствующим принять активное участие в недопущении закрытия собора путем агитации среди рабочих и крестьян, призывать их к защите собора и даче своих подписей, заявляя: «Чем больше будет подписей, тем больше будем иметь шансов на выигрыш, так как высшая власть с этим посчитается и оставит собор за нами». Эта агитация среди несознательной отсталой части рабочих и крестьян нашла свое отражение. В результате этой агитации община, насчитывающая в себе около ста пятидесяти членов, возросла в несколько раз». В феврале 1930 года сотрудники ОГПУ арестовали протоиерея Иоанна Смирнова и вместе с ним членов церковной общины, всего одиннадцать человек. Все они были заключены в тюрьму в городе Коломне. На допросе следователи стали спрашивать священника о его отношении к советской власти и к закрытию ею собора. Причем вопросы были поставлены так, что и положительными ответами и отрицательными следователи могли воспользоваться для обвинения священника, и потому отец Иоанн решил отвечать как можно более уклончиво. «С июня 1904 года я проживаю в городе Зарайске беспрерывно, — сказал священник, — и выполняю обязанности священнослужителя Спасо-Преображенской церкви. В 1917 году и по настоящее время к партийным течениям не примыкал и никакого участия в их работе не принимал. Происхожу из духовного звания, из имущества ничего никогда не имел, кроме домашней обстановки и одежды. В религиозном отношении я примыкаю к староцерковникам (тихоновцам). К изъятию церковных ценностей в 1922 году отношусь безразлично — не был за то, чтобы церковные ценности были изъяты, и не был за то, чтобы их оставляли. К закрытию собора в Зарайске я также относился безразлично. К советским мероприятиям отношусь сочувственно, так как это вызывается ходом исторических моментов, и против таких мероприятий я не шел и считаю их вполне нужными и необходимыми. Против мероприятий советской власти я никогда не шел и контрреволюционных агитаций не проводил. Виновным себя я ни в чем не признаю». 30 апреля 1930 года Тройка ОГПУ приговорила протоиерея Иоанна к трем годам ссылки в Северный край. После ареста священника власти в Никольском соборе сначала разместили музейную экспозицию, но затем бесценная церковная утварь и древние рукописи были вывезены и в храме разместился архив НКВД. Иоанно-Предтеченская церковь была обращена в кинотеатр. Жена священника, Зинаида Ивановна, с пятью детьми была выселена из церковного дома. Первое время они скитались по городу, находя лишь временное пристанище. Она просила милостыню, а дети, чтобы выжить, выполняли самые разные работы. Однажды утром Зинаида Ивановна открыла дверь и увидела на пороге узелок с продуктами, к которому не было приложено никакой записки. То же самое повторилось и на второй день, и на третий, и в последующие дни, до тех пор, пока одной из дочерей не удалось получить постоянную работу, что несколько облегчило их положение. Им так и не удалось узнать, кто был их благодетелем, но Зинаида Ивановна всегда считала, что это помощь угодника Божия святителя Николая. По возвращении из ссылки отец Иоанн был назначен настоятелем Спасо-Преображенского храма в Зарайске. В 1937 году усилились гонения на Русскую Православную Церковь. По требованию властей секретные осведомители стали собирать сведения о возвратившихся из ссылки священниках. Один из них писал об отце Иоанне, будто тот в разговоре с ним говорил: «Всему тому, что пишут в советской печати, верить нельзя. Советская власть только что и живет за счет обмана, иначе ее давно бы свергли. Кричат, что народу весело и хорошо живется, а в магазинах в городе сахара нет, тогда как в старое время им скот кормили. На что только смотрит народ, ведь это нужно иметь адское терпение, чтобы переносить такие муки и терзания, неужели они не образумятся?» «11 августа в Спасской церкви в Зарайске состоялась так называемая торжественная служба, на которую собралось шесть попов, — писал осведомитель. — До начала службы Смирнов, обращаясь к попам, сказал: «Советская власть опять возвращается к арестам 1930 года; в городе Москве арестовали архиерея Иоанна и много священников. Вот вам и конституция, вот вам и неприкосновенность личности… мы репрессий бояться не должны, а должны стоять твердо на своем посту»». В середине августа 1937 года следователь допросил лжесвидетелей, которые подписали показания, им составленные. 20 августа сотрудники НКВД арестовали отца Иоанна, и он был заключен в одну из тюрем Коломенского района. Его обвинили в том, что он «высказывает гнусную контрреволюционного характера клевету на советскую власть, призывает население при выборах в советы голосовать против коммунистов, высказывает пораженческие настроения против советской власти, террористические настроения против коммунистов». Во время допроса следователь сказал отцу Иоанну: — Следствию известно, что вы среди населения города Зарайска вели контрреволюционную работу, доказывали, что в Советском Союзе жизнь тяжела… — Верующие сами неоднократно обращались ко мне с жалобами на тяжелую жизнь. Я верующим разъяснял, что они терпят все муки и тяжести сами от себя и что Господь Бог послал им это для испытания, как православным, — ответил священник. — Следствию известно, что вы 11 августа 1937 года в помещении Спасской церкви говорили присутствующим о репрессиях в городе Москве против духовенства в связи с предстоящими выборами в советы. Признаете это? — Действительно, 11 августа в Спасской церкви я говорил присутствовавшему духовенству, что в городе Москве начались аресты духовенства, в частности арестован протоиерей Лебедев, и говорил, что опять начались аресты, как в 1930 году. Этим самым я хотел предупредить духовенство, чтобы они были осторожнее. — Следствию известно, что вы среди населения города распространяли гнусную контрреволюционную клевету на советскую печать. Признаете вы это? — Нет, это я отрицаю. Я говорил лишь о репрессиях против духовенства и тяжелой жизни населения. — Вы намерены дать откровенные показания по существу предъявленного вам обвинения в контрреволюционной агитации и выказывании повстанческих и террористических настроений? — Нет, виновным себя в этом я не признаю. Я лишь рассказывал в кругу зарайского духовенства об аресте ряда священников и утверждал, что советская власть и коммунисты опять начали гонения на Церковь, на нас, ее служителей. На этом допросы были окончены, и священник был перевезен в Москву в одну из тюрем НКВД. 8 сентября Тройка НКВД приговорила отца Иоанна к расстрелу. Протоиерей Иоанн Смирнов был расстрелян на следующий день, 9 сентября 1937 года, и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой. ГАРФ. Ф. 10035, д. 49342, д. П-61389.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Иоанн (Лебедев)»] День памяти 27 августа (9 сентября) Священномученик Иоанн родился 9 октября 1869 года в селе Воронцово Егорьевского уезда Рязанской губернии в семье псаломщика Федора Лебедева. После окончания в 1892 году Рязанской Духовной семинарии он был назначен законоучителем в Пажинскую церковноприходскую школу Егорьевского уезда. В 1896 году Иван Федорович женился на дочери бывшего настоятеля храма в честь Рождества Христова села Поповичи (впоследствии Пронюхлово) Зарайского уезда Рязанской губернии священника Мартина Сампсоновича Липягова Надежде. Вскоре епископ Михайловский Полиевкт рукоположил Иоанна Лебедева во священника к этому храму. Церковь в селе существовала с XVI века. К началу XIX века здание храма сильно обветшало. По преданию, крестьянами села чудесным образом был обретен крест. Это было истолковано как повеление возобновить церковь. В 1839 году большая каменная Христорождественская церковь с приделом в честь святителя Николая была освящена. Обнаруженный чудотворный крест хранили в храме на святом престоле, а у крестьян утвердился благочестивый обычай совершать молебны Животворящему Кресту Христову. В селе Пронюхлово отец Иоанн преподавал Закон Божий в местной церковноприходской школе, а также в Секиринском и затем Мендюкинском земских училищах. В 1910 году зарайское духовенство избрало отца Иоанна членом Правления Зарайского Духовного училища. За усердное многолетнее служение Церкви отец Иоанн был удостоен сана протоиерея. С приходом к власти большевиков начались гонения на Русскую Православную Церковь. Предчувствуя надвигающиеся тяжелые испытания для верующих, отец Иоанн часто повторял своим духовным чадам: «Только не отрекайтесь!» Безбожная власть обложила его большим налогом. Денег у общины не было. Чтобы храм не закрыли, отец Иоанн ходил по селу и сам собирал пожертвования верующих для уплаты налога. 31 декабря 1929 года помощник прокурора Коломенского округа «за производство сборов с граждан» предложил начать уголовное дело в отношении отца Иоанна. Вызванные свидетели подтвердили факт сбора. Нашлись лжесвидетели, которые обвинили священника в проводимой им антисоветской агитации. Священник Селезнев, вызванный в качестве свидетеля, дал такие показания следователю: «К числу реакционно-монархического духовенства я отношу своего коллегу, арестованного по моему делу священника Лебедева, имевшего крепкое хозяйство, человека, близкого к Рязанскому епископу Борису, долго и упорно боровшемуся с советской властью, а Лебедев был его последователем». Вместе с другими священниками Зарайского района протоиерей Иоанн Лебедев был арестован и заключен в тюрьму в Коломне. 4 января 1930 года он был допрошен и дал следующие показания: – С благочинным протоиереем Петром Успенским как с соседом нахожусь в дружеских отношениях, я изредка бываю у него. Отчетов о состоянии своего прихода я ему не посылал со дня революции. Циркуляров умершего епископа Бориса (Соколова) я от Успенского не получал, только читал у него на дому, каковые, по моему мнению, антисоветского ничего не имели, – сказал священник следователю. 3 февраля 1930 года тройка ОГПУ приговорила протоиерея Иоанна к трем годам ссылки в Северный край. По отбытии ссылки отец Иоанн вновь стал служить в храме в селе Пронюхлово. 30 ноября 1933 года протоиерей Иоанн был назначен исполнять священнические обязанности и в храме Рождества Богородицы в селе Радушино, где до него служил его друг протоиерей Петр Успенский. Таким образом, он стал окормлять приходы двух храмов. Накануне праздника Рождества Христова в декабре 1936 года отец Иоанн обратился к председателю сельсовета за разрешением совершить по просьбам верующих в праздник Рождества молебны в домах колхозников. Сославшись на имеющиеся в округе случаи эпидемических заболеваний, председатель сельсовета в просьбе священнику отказал. В августе 1937 года председатель сельсовета был допрошен в качестве свидетеля следователем НКВД. На допросе он рассказал, что священник в ответ на отказ, прозвучавший с его стороны, сказал: «“Советские законы издаются для того, чтобы затемнять головы народу, в законе пишут о свободном вероисповедании, а в действительности этого нет, и православных под видом всевозможных причин лишают права на отправление религиозных треб. Народ требует, чтобы я ходил с молебнами по домам православных. Я должен вас предупредить, что вы этим самым ставите себя против населения, я все им расскажу, как вы нас притесняете. Я с молебнами как ходил, так и буду ходить. Против народа вы бессильны, народ идет и пойдет за нами, вы только и держитесь за счет насилия, которому неизбежно придет конец. За ваши бесчинства придется расплачиваться”. Действительно, поп Лебедев по домам нашего селения с молебнами ходил и говорил: “Я как пастырь свой долг перед вами выполняю честно, несмотря ни на какие противодействия и кары власти; мы уверены в том, что этой антихристовой власти придет конец, терпению народа тоже настанет конец, они за все и за нас мучеников расплатятся”». В разгар очередных гонений на Русскую Православную Церковь протоиерей Иоанн Лебедев был арестован и 20 августа 1937 года заключен в одну из тюрем Коломенского района. – Следствию известно, что вы, посещая граждан, вели контрреволюционную агитацию. Признаете ли вы это? – спросил следователь во время допроса. – Посещая граждан, я говорил среди колхозников, что в колхозе работать тяжело, так как колхозники работают без перерыва. – Следствию также известно, что вы призывали население организоваться и выступить против советской власти. Признаете ли вы это? – Нет, я это отрицаю, так как этого я не говорил. 29 августа отца Иоанна допросил следователь одной из московских тюрем, куда его перевели из Коломны. – Когда вы вернулись из ссылки? – В 1933 году, срок ссылки отбыл полностью. – Вы обвиняетесь в распространении среди крестьян антисоветской агитации. Признаете себя виновным? – Нет, не признаю. – Вы были у председателя сельсовета в декабре 1936 года, по какому вопросу вы ходили к нему? – Я ходил к нему по вопросу разрешения ходить с молебнами по домам крестьян в связи с праздником Рождества Христова. – Что вы говорили председателю после отказа вам хождения по домам? – Он мне отказал в хождении, и я ему на это ничего не ответил. 8 сентября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Иоанна к расстрелу. Протоиерей Иоанн Лебедев был расстрелян 9 сентября 1937 года на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной общей могиле. После ареста отца Иоанна храм в селе закрыли. Когда об этом стало известно, люди забрали иконы, какие смогли, по домам. Прихожанка Пелагия Костюхина бережно хранила у себя дома храмовую икону Божией Матери «Взыскание погибших» и чудотворный напрестольный крест. В 1960-х годах она передала эти святыни в Благовещенскую церковь города Зарайска. Составитель священник Максим Максимов «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 1» Тверь, 2005 год, стр. 163-168. Библиография ГАРФ. Ф. 10035, д. П-49503, д. 20940. Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии, ныне существующих и упраздненных, за XVI–XVIII, а также XIX столетия со списками настоятелей и библиографическими сведениями. Зарайск. 1884. С. 189–190. Послужные списки священно- и церковнослужителей Христорождественской церкви села Поповичи Зарайского уезда за 1914 год.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Иоанн (Заболотный)»] День памяти 20 ноября (3 декабря) Иван Васильевич Заболотный родился в деревне Клиново Одесского уезда Херсонской губернии в 1899 году и происходил из семьи украинских крестьян. До 18 лет Иван проживал в родной деревне, зарабатывая работой по найму, а в 1918 году он был призван в Красную Армию. Будущий священномученик не был согласен быть орудием богоборческих властей, и он скрывается от военной службы. В 1919 году Ивана Заболотного арестовывают и обвиняют в «дезертирстве из Красной армии». Следует приговор: заключение в концлагере. С начала 1920 года по июнь 1922 арестованный содержится в концентрационном лагере в Одессе. В это время Иван окончательно определяется с выбором жизненного пути. После выхода на свободу он поступает послушником в монастырь Уманского уезда Киевской губернии и подвизается в нем около 5 лет. Когда в 1927 году монастырь закрывают, послушника Иоанна рукополагают в священника. «С 1922 по 1927г. я был монахом в монастыре, после чего был попом до июля 1935г. В 1935г. прибыл в Зарайск и служил попом» — запишут следователи со слов арестованного в июле 1935 года иерея. Обвинение, на основании которого был произведен арест, не отличалось оригинальностью — отцу Иоанну Заболотному, как и многим служителям Церкви в то время, была инкриминирована «контрреволюционная деятельность». Традиционным образом были найдены «свидетели», которые дали следующие «показания»: «В феврале месяце 1937г. Заболотный в беседе по вопросу расстрела врагов народа говорил, что большевики варвары. Самых лучших людей уничтожили…» «В марте месяце 1937г. Заболотный среди населения проявлял свое недовольство к Советской власти, говорил, что Советская власть и коммунисты на бумаге расписывают хорошо, а на деле не выполняют. Новая конституция положения в стране не изменит и народу жить будет не лучше, они расстреливают и томят в тюрьмах. » «В июне месяце 1936г. во время подписки на заем среди населения Заболотный высказывался против подписки на заем и говорил, что не знаю, за что помогать Советской власти, она у нас жизнь отняла и лишает нас прав гражданства, так за что же нам помогать Советской власти, она привыкла народ грабить, одними налогами крестьян задавила, а теперь путем выпуска займа последние гроши выколачивает, это не власть, а настоящая грабиловка» Виновным себя отец Иоанн не признал. 27 ноября 1937 года тройка УНКВД по Московской области приговорила священника Ивана Васильевича Заболотного к высшей мере наказания. 3 декабря 1937 года он был расстрелян на Бутовском полигоне. По материалам Базы данных ПСТГУ.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Василий (Колосов)»] День памяти 9 мая (22 мая) Священномученик Василий родился в 1891 году в селе Спас?Дощатый Зарайского уезда Рязанской губернии в семье священника Алексия Колосова. Окончив в 1915 году Рязанскую Духовную семинарию, Василий Алексеевич до 1927 года служил псаломщиком в Введенском храме в селе Подлесная Слобода Луховицкого района Московской области, а в 1927 году был рукоположен во священника к этому храму. Первое время своего служения он часто говорил в храме проповеди, но вскоре до него стали доходить сведения, что некоторые его проповеди истолковываются как антисоветские, и он замолчал. В Подлесной Слободе было всего триста домов, но поскольку в селе размещался сельсовет, здесь жили многие коммунистические активисты и воинствующие безбожники, готовые перетолковать всякое слово священника; для них он, в силу своего церковного служения, был не только религиозным, но и политическим врагом. В декабре 1929 года сотрудники ОГПУ арестовали нескольких крестьян из Подлесной Слободы, предъявив им обвинение в агитации, направленной против создания колхозов. Начав ограбление крестьянских хозяйств, местные власти потребовали уплаты налога и со священника, оценив его годовой доход в 800 рублей, и отец Василий, хотя и с большим трудом, выплатил 300 рублей, которые от него требовали. Тогда работники сельсовета пересчитали сумму дохода и заявили, что священник получает за год 1800 рублей, и потребовали уплаты дополнительных 300 рублей. Поскольку у священника такой суммы не было, 27 января 1930 года сельсовет реквизировал часть его имущества, но этого не хватило на покрытие долга. 30 января 1930 года председатель местного сельсовета дал показания против арестованных крестьян и еще не арестованного священника. Он заявил, что священник систематически проводит антисоветскую агитацию, утверждая, что советская власть, отбирая землю у единоличников, вскоре их всех оставит без земли, а колхозникам это ничего, кроме закабаления и разорения, не даст. В колхозах будет барщина и крепостное право, но скоро придет конец этому издевательству. В тот же день отец Василий был арестован и допрошен, он показал: «Чистосердечно сознаюсь, что в беседе с гражданами выказывал свое недовольство тяжестью налогов на духовенство и церковь. Что же касается совхоза и колхоза, то я об этом ничего не говорил». После допроса отца Василия перевезли в коломенскую тюрьму и его дело присоединили к делу ранее арестованных крестьян. В тот же день священнику и крестьянам объявили, что следствие по их делу завершено, но если они желают, то могут дать дополнительные показания. Отец Василий заявил, что признает только то, что действительно говорил о тяжести налогов, а в остальном себя виновным не считает. 3 марта 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила отца Василия к пяти годам заключения в концлагерь. К различным срокам заключения и ссылки были приговорены и девять крестьян, а семьи всех осужденных – к высылке в Северный край с конфискацией имущества. Но с этим уже категорически были не согласны сами осужденные, и 29 апреля они направили из тюрьмы заявление в прокуратуру, в котором писали: «Отдельные члены наших семейств по определению Коллегии ОГПУ сосланы на разные сроки в Северный край. К ним применялась статья 58?10, которая обязывает полагать, что им ставится в вину агитация против совхозного и колхозного строительства. Нам совершенно неизвестны причины затронутого вопроса, но мы знаем, что вся вина построена на одном из протоколов общего собрания, где говорилось о политической неблагонадежности наших родственников, которые тут же огульно были признаны кулаками. Мы твердо заявляем, что наши родственники явились простыми козлами отпущения, так как бывшая с ними история случилась в разгар раскулачивания, и по зависти отдельных граждан к нашим не кулацким имуществам. Выше названная “политическая неблагонадежность” была принята на собрании без положительного голосования и указанная цифра бывшего протокола – присутствовало 185 – не отвечала действительности. Протокол на собрании не зачитывался, и его читки никто не требовал, ибо была полоса некоторого зажима. Когда гражданам нашего селения стало известно о результатах – высылке наших родственников, то на всех очередных собраниях говорили об ошибке и пересмотре, в смысле исправления бывшей характеристики. В результате появились два собрания говорящих обратное и в пользу наших родных… Мнение общества в пользу наших высланных родственников основано не на жалости, а оно явилось как результат осознания грубой ошибки, совершенной во время стихийного раскулачивания виновного и правого… на основании выше изложенного просим возвратить наших родственников… В наших семействах есть красноармейцы, сражавшиеся с действительными врагами советской власти, и рабочие, инвалиды и много детворы…» 13 августа 1930 года решение ОГПУ о высылке семей было отменено, они остались на месте, а приговоренные были отправлены в концлагеря. В 1934 году отец Василий вернулся из заключения домой и был направлен служить в Преображенский храм в селе Струпна Зарайского района, где он прослужил до начала новых гонений на Церковь. Отец Василий был арестован 27 сентября 1937 года и заключен в одну из тюрем Коломенского района. На следующий день следователь допросил священника. – Следствию известно, что вы занимались активной контрреволюционной деятельностью. Признаете ли вы это? – спросил он. – Нет, я это отрицаю, так как никакой контрреволюционной деятельностью не занимался. После допроса священника были вызваны лжесвидетели, которые подписали соответствующие показания, и 3 октября следствие было закончено. 13 октября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Василия к десяти годам заключения, и он был направлен в Бамлаг. В 1939 году отец Василий был переведен в лагерь в Екатеринбургской области, ставший местом его последних страданий. Священник Василий Колосов скончался в заключении 22 мая 1939 года и был погребен в безвестной могиле. Использован материал книги: «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Май». Тверь. 2007. С. 57?59[/learn_more]

[learn_more caption=» СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Андрей Шершнев»] День памяти 25 ноября (8 декабря) Священник Андрей родился в 1869 году в селе Нижнее Маслово Зарайского уезда в семье крестьянина Владимира Шершнева. В 1882 году Андрей Шершнев уехал в Петербург, где работал половым в трактире. В столице он заочно обучался в учительской семинарии и усиленно занимался самообразованием. В 1890 году уехал в Киевскую губернию, где был принят на работу учителем в школу грамотности. С 1898 по 1921 год Андрей Шершнев работал учителем в трех школах Зарайского уезда. В начале 1920-х годов он заболел и жил на иждивении сына. Андрей Шершнев посещал храм Рождества Христова в селе Пронюхлово. В этом храме одно время он, как любитель церковного пения, исполнял обязанности псаломщика. В 1931 году Андрей Владимирович Шершнев был рукоположен во священника к Благовещенской церкви в селе Степановском Бронницкого района. В 1932 году его перевели в Троицкую церковь в селе Троицкие-Озерки Коломенского района, в 1933 году — в Введенскую церковь села Чанки того же района. В 1935 году отец Андрей был переведен вновь в Троицкие-Озерки. Летом 1937 года в НКВД поступили заявления двух крестьян, в которых они оговаривали отца Андрея в антисоветской деятельности, которую тот якобы проводил во время обхода домов верующих, где совершал молебны. По требованию НКВД на отца Андрея в сельсовете была составлена справка, в которой говорилось, что «Шершнев будет мешать на селе, и мы считаем, что его нужно изжить как класс» [38]. Следователи НКВД допросили пять лжесвидетелей, которые дали показания против отца Андрея. 27 ноября 1937 года священник Андрей Шершнев был арестован и заключен в Коломенскую тюрьму, а потом переведен в Таганскую тюрьму в Москве. Во время допроса следователь зачитывал отцу Андрею показания лжесвидетелей, требуя подтвердить их. Но на все угрозы священник отвечал, что показания эти не подтверждает и виновным себя ни в чем не признает. 1 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила отца Андрея к расстрелу. Священник Андрей Шершнев был расстрелян 8 декабря 1937 года на полигоне Бутово под Москвой и погребен в безвестной общей могиле. Память — 8 декабря. По материалам: Жития новомучеников и исповедников Российских XX века Московской епархии. Дополнительный том III. Тверь:»Булат», 2005. С.217-219.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Алексий Никонов»] День памяти 16 октября (29 октября) (день мученической кончины священномученика Алексия (Никонова), последнего настоятеля Преображенского храма с. Спас-Дощатый Зарайского района) Священномученик Алексий родился 15 октября 1881 года в Москве. Отец его Михаил Никонов работал землемером. В 1902 году Алексей Михайлович окончил Московское коммерческое училище и с 1903 года служил в армии. В 1905 году Алексей Никонов оставил службу и поступил в Московскую Духовную академию, которую окончил в 1910 году. С 1911 по 1914 год Алексей Михайлович был учителем в городе Данкове Рязанской губернии. С началом Первой мировой войны он был призван в армию и служил в Могилевской губернии прапорщиком в 11-ой Сибирской стрелковой дивизии 43-го Сибирского стрелкового полка. В 1917 году его перевели в 712-й полк, который располагался в Пинских болотах. С декабря 1917 года по июль 1918 года Алексей Никонов командовал взводом караульной роты в городе Данкове и был помощником военного руководителя. С 1918 года Алексей Михайлович возобновил учительскую деятельность. В 1921 году он стал псаломщиком и через год, в конце августа 1922 года, был рукоположен во священника и служил в Успенской церкви подмосковного города Клин. В мае 1922 года возник обновленческий раскол. Епископ Клинский Иннокентий (Летяев) признал незаконное обновленческое ВЦУ и тем самым уклонился в раскол. На его место Патриархом Тихоном был назначен епископ Гавриил, который выступил против раскола и антицерковной деятельности его представителей. В этом ему помогал благочинный города Клин священник Алексий Воробьев. Священник Алексий Никонов вместе со священником Алексием Воробьевым были арестованы 26 сентября 1924 года по обвинению в том, что они «без разрешения местной власти устроили в церкви города Клина собрание верующих, на котором произносили агитационные речи о гонении советской властью православия». 2 октября 1924 года родственники арестованных принесли заключенным передачу с запиской, в которой они писали: «Дорогие батюшки, отцы Алексии! Шлем все вам привет. Передаем одному отцу, Воробьеву: две пары белья, теплую рубашку, носки и портянки, а другому — две пары белья, одни теплые чулки, а другие холодные. Белье грязное смените и вышлите сейчас же нам, а также ненужную вам посуду (разумеется, пообедайте, и мы обождем). Пищу посылаем обоим общую, что можем. Не унывайте, Бог даст, скоро выпустят. Все кланяются. Хорошо бы вы были вместе, все веселей. Еще посылаем две открытки, напишите, где будете, дабы нам знать, куда приехать и вам привезти поесть. Не знаем, можно ли вам с собой взять деньги. Вы узнайте. Еще посылаем молитвенник, если таковой разрешат иметь при себе». 16 октября отец Алексий Никонов был вызван на допрос.- Скажите, гражданин Никонов, принимали ли вы участие в нелегальном собрании, устроенном по инициативе гражданина Воробьева? — спросил следователь. — Собрания такого не было, а священник Воробьев, созвав священника Успенского, диакона Щедрова и председателя церковного совета Еремеева, объявил им и случайно собравшемуся народу, что собрания как такового нет, а будет объявление резолюции епископа Гавриила, — ответил священник. — Что заставило вас распространять провокационные слухи о связи ВЦУ с ОГПУ и советской властью? — Таких слухов я не распространял. До вынесения приговора отец Алексий находился в Бутырской тюрьме в Москве. Поскольку вины священников следствие доказать не могло, их держали несколько месяцев в тюрьме не допрашивая. 27 февраля 1925 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило священника Алексия Никонова к высылке в Нарымский край на два года. После отбытия срока ссылки отцу Алексию было три года запрещено проживать в шести крупных областях страны. Отец Алексий поселился в селе Спас-Дощатый Зарайского района Московской области и стал служить здесь в Преображенском храме, стараясь строго исполнять богослужебный устав, во всем проявляя себя преданным пастырем Церкви Христовой. Некий коммунист написал уполномоченному ОГПУ заявление, в котором просил «принять срочные меры для выяснения личности священника села Спас-Дощатый, который работает около двух лет в церкви попом, ведет контрреволюционную работу. Главным образом обрабатывает молодежь, рассказывает проповеди каждую службу, не по одной, а по две или по три проповеди… Я, как человек партийный, заявляю, что необходимо принять срочные меры о высылке его». По обвинению в антисоветской деятельности отец Алексий в феврале 1930 года был арестован и заключен в Зарайском административном отделе. 10 февраля священника допросили. На вопросы следователя он ответил: «В проповедях против советской власти не выступал, говорил в отношении духа неверия, что если человек не верит, то жизнь сама обязательно приведет его к вере но, однако, советской власти не касался. В проповедях я говорил, что в школах детей учат читать и писать, а дома верующие могут учить Закону Божьему. Против коллективизации я никогда выступал, и это не мое дело. Виновным себя в антисоветской агитации не признаю. Могу добавить, что я болен туберкулезом легких с утратой восьмидесяти процентов трудоспособности, на что имеется свидетельство». На основании свидетельских показаний было составлено обвинительное заключение, в котором вина священника была сформулирована так: «…В 1927 году, получив должность в церкви при селе Спас-Дощатый, снова повел контрреволюционную агитацию среди населения путем частых выступлений с проповедями, в которых внушал верующим, что религия жива и непобедима и будет существовать до скончания века, несмотря на гонение со стороны власти и безбожников-коммунистов. До приезда Никонова в село церковь своего лица не имела, служба совершалась только по праздникам, верующие почти не ходили. С приездом же Никонова церковь оживилась, богослужение совершалось каждый день утром и вечером с продолжительностью 4-7 часов, а также частые произнесения проповедей привлекали много верующих и в особенности женщин, не только старух, но и молодых. Никонову удалось организовать хор, куда входили преимущественно женщины и дети несовершенных лет. Кроме призыва верующих к защите религии, Никонов старался запугивать верующих и такими моментами: «аборты делать большой грех. Советская власть позволяет убивать детей, чего никогда не было, это делают только безбожники-большевики. Гражданские брак и похороны — это временная стихия, придет время, буря стихнет, православная вера будет на своей высоте»… В одну из проповедей в конце 1929 года призывал верующих помочь ему в уплате налога, ходил сам по домам своего прихода, собирал деньги и распространял контрреволюционные слухи». Прокурор Коломенского округа, которому дело было послано на утверждение, вернул его, посчитав, что «оснований к привлечению священника Никонова к ответственности собрано недостаточно, так как показания свидетелей… не могут служить основанием для привлечения к ответственности по статье 58/10, а посему полагал бы: дело производством прекратить и Никонова из-под стражи отпустить». Старший уполномоченный Коломенского окружного отдела ОГПУ Чесноков, ввиду вынесенного прокурором заключения о прекращении дела, решил направить его на рассмотрение тройки ОГПУ. 30 апреля 1930 года на заседании тройки было принято решение зачесть отцу Алексию в наказание срок предварительного заключения и из-под стражи освободить. После освобождения отец Алексий продолжал служить в Преображенском храме. С августа по ноябрь 1936 года Московским управлением НКВД были арестованы несколько священников и мирян. Среди них был и отец Алексий, которого арестовали 25 сентября 1936 года. Власти обвинили его в том, что он «среди населения ведет контрреволюционную агитацию против существующего строя советской власти. В проповедях… в церкви среди верующих заявил: юношам, девицам и детям у нас в стране не дают возможности свободно посещать церковь, советская власть делает гонение на верующих. Среди духовенства делал призывы к тому, чтобы все себя вели мужественно в случае, если придется пострадать за веру». 26 сентября отец Алексий был допрошен в Зарайске. — Где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Федором Поздеевским и Поликарпом Соловьевым? — С архиепископом Феодором (Поздеевским) я знаком с 1909 года в бытность его ректорства в Московской Духовной академии. После, в 1917 и 1918 годах, я с ним встречался в Даниловском монастыре, где он был настоятелем, и в 1933 году я встречался с ним в городе Зарайске у своей тещи… у которой он проживал на квартире. С архимандритом Поликарпом (Соловьевым) знаком по совместной учебе в Московской Духовной академии, и с того времени я с ним встречался до ареста, то есть до 1924 года. После освобождения я с ним встречался с 1932 года по день его отъезда из Зарайска, до начала 1936 года… Мои встречи с архиепископом Феодором продолжались до его ареста, то есть до 3 ноября 1934 года… При наших встречах с архиепископом Феодором и архимандритом Поликарпом возникали беседы на тему церковной жизни дореволюционного периода и после, при существующем строе советской власти, и главным образом касались вопроса закрытия духовных учебных заведений, разгона и закрытия монастырей и уменьшения числа верующих. Через некоторое время отец Алексий был переведен в Бутырскую тюрьму в Москве. 9 декабря его допросил следователь Булыжников. — Кто из попов принимал участие в обсуждении дополнений к проекту новой конституции? — В обсуждении дополнений к проекту новой конституции принимали участие священники Иван Смирнов, Петр Соловьев и я, Никонов. — Кто является автором контрреволюционной рукописи «Дополнение к проекту новой конституции»? — Автором рукописи являюсь я. Написал я ее по своему собственному убеждению. — Изложите содержание вашей рукописи «Дополнение к проекту новой конституции». — Я в своей рукописи в качестве дополнения к проекту новой конституции выдвигал вопрос об изменении статьи 124, по которой сохраняется свобода антирелигиозной пропаганды за всеми гражданами. Я предлагал статью 124 дополнить в том смысле, чтобы нам, служителям культа, по новой конституции была представлена полная свобода религиозной пропаганды, как в церкви, так и вне ее. Устройство религиозных бесед в домах и общественных местах, религиозная пропаганда за всеми гражданами в общественных местах и в домах верующих также должны быть подтверждены новой конституцией. Выдвигал я и другие вопросы: об оживлении церковной деятельности, об ограждении церковной жизни от административного вмешательства местных сельсоветов и райсоветов, сосредоточив все это в руках верховной власти Это все я хотел сделать через Синод легальным порядком. — Признаете ли вы себя виновным в предъявленном обвинении? — Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю. 20 января 1937 года Особое Совещание при НКВД приговорило отца Алексия к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на пять лет.Священник Алексий Никонов был отправлен этапом в Севжердорлаг и, находясь в заключении, скончался 29 октября 1938 года. Тело отца Алексия было погребено на отведенном кладбище поселка Кылтово Княжпогостского района Коми области на расстоянии от поселка 2,5 километра на юг. ИСТОЧНИКИ: ГАРФ. Ф. 10035, д. П-46597, д. П-78582. ЦА ФСБ России. Д. Р-40944. Сообщение архива УИН Минюста РФ по Республике Коми. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Дополнительный том III. Тверь: «Булат», 2005, с. 142-148 [/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Алексий Аманов»] День памяти 20 ноября (3 декабря) Священномученик Алексий родился 9 февраля 1870 года в городе Касимове Рязанской губернии в семье псаломщика Иоанна Аманова, три сына которого впоследствии стали священниками. Два года Алексей Аманов обучался в Рязанской Духовной семинарии. После заключения брака с Серафимой Андреевной Анохиной, он был рукоположен в сан священника. С 1914 по 1927 годы отец Алексей служил в селе Балыки Почепского района Брянской области. В самом начале 1920-х годов произошел в селе случай. Во двор священника однажды въехало несколько всадников. Зашли в дом. В разговоре с отцом Алексеем один из них сказал, чтобы он никуда не уходил, что они через час вернуться и его публично расстреляют. После этого они уехали. Отец Алексей вышел в сад, где начал молиться. Весть о случившемся быстро разнеслась по селу и люди стали собираться к дому священника, чтобы защитить его, что им и удалось. В 1927 году отец Алексей перевелся служить в Московскую епархию. Поскольку в Зарайске проживали сестры его жены, он попросился, чтобы ему разрешили служить в этом городе. Священноначалием он был назначен настоятелем в Никольский храм села Маслово, где прослужил до 1930 года. 1 декабря 1930 года он был переведен в Спасский храм города Зарайска. 24 ноября 1931 года отец Алексей был возведен в сан протоиерея. В 1935 году протоиерея Алексея Аманова назначили настоятелем Ильинского храма в том же городе, где он прослужил до своего ареста. Супруга протоиерея Алексея Серафима Андреевна была регентом в храме. Ильинская церковь была маленькая и располагалась на окраине города. Доход в храме был невелик, однако с Божией помощью удавалось вовремя платить налоги, которые безбожная власть налагала на церковь. Нередко внуки священника ходили по храму с тарелкой, собирая подаяние богомольцев. Порой семья священника голодала. Старшие внуки отца Алексея десятилетний Василий и семилетняя Зоя весной бродили по оттаявшим картофельным полям. В вязкой сырой земле дети искали прошлогоднюю гнилую картошку. Они с большим удовольствием ели картофельные дранки, которые приготавливала из принесенного картофеля Серафима Андреевна. Зимой не хватало сена, чтобы прокормить козу, Василий и Зоя в торговый день шли с мешками на базарную площадь, чтобы там набрать хоть сколько-нибудь сена. Отец Алексей провожая их, предупреждал: «из под морды лошади сено не сметь брать, иначе хозяин ударит вас кнутом». Лошади у священника не было, на все требы в любую погоду он ходил пешком, а на Пасхальной недели несколько дней посещал дома прихожан. Еще в Балыках отец Алексей получил травму ноги. Молодой жеребенок ударил его передним копытом по колену, отчего произошел излом коленного сустава. В начале 1930-х годов отец Алексей заболел глаукомой, левым глазом он практически ничего не видел. В 1930 году хозяйство священника было записано кулацким. Ночью в дом явилось несколько человек, которые предъявили документ о раскулачивании. Пришедшие начали выносить из дома вещи. Внучка отца Алексея Зоя, жившая в то время в доме священника, от шума проснулась. Серафима Андреевна просила оставить перовый матрасик, на котором лежала маленькая девочка, однако одна из пришедших женщин выдернула его и унесла с собой. В дом к священнику часто приходили люди, чтобы получить совет в том или ином житейском деле: как составить письмо в суд, как поступить, к кому обратиться в той или иной сложной ситуации. Отец Алексей чем мог, старался им помочь, не оставлял в беде, за что очень уважался народом. Во время беспощадных гонений на Русскую Православную Церковь в конце 1930-х годов безбожные власти поставили перед собой задачу произвести повсеместно массовый арест духовенства и закрытие храмов. По всей стране с новой силой начались аресты и расстрелы священнослужителей и активных мирян. В середине ноября 1937 года следователь Зарайского отделения НКВД Крысанов допросил двух человек, которые согласились дать лжесвидетельства против отца Алексея. Одна лжесвидетельница в частности показала, что отец Алексей «в сентябре 1937 года высказывался среди населения против советской власти и коммунистов, говорил: антихристова власть опять возвратилась к арестам, в Москве арестовали много священников. Это коммунисты боятся, что их по новой конституции не выберут в советы, поэтому они всю вину кладут на духовенство. Все равно сколько они не арестовывай, нас много, да и ведь народ шел за нами, так и пойдет, они перед народом бессильны». Другой лжесвидетель показал, что в марте 1937 года отец Алексей ругал сталинскую конституцию и при этом говорил: «…В конституции пишут о свободном вероисповедании, а в действительности этого нет и верующих под видом всевозможных причин лишают права на отправление религиозных обрядов. Народ требует, чтобы я ходил по домам православных, а советская власть нам этого не разрешает… Я народу везде буду рассказывать, как представители власти нас притесняют, я как ходил, так и буду ходить. Веру свою православную не брошу…». Отец Алексей был арестован 24 ноября 1937 года у себя дома. Прощаясь с супругой, он сказал ей: «Спасибо тебе, верной ты была мне женой! Пойду я по стопам Спасителя». В тот же день протоиерей Алексей был допрошен. – Следствию известно, что вы среди населения вели контрреволюционную работу. Признаете ли вы это? — спросил следователь. – Нет, я это отрицаю, это не признаю. – Следствию известно, что вы среди населения высказывали контрреволюционного характера клевету на советскую власть и пораженческое настроение. Признаете ли это? – Нет, я это отрицаю, этого не говорил. – Следствию известно, что вы призывали население не подписываться на заем и высказывали террористическое настроение против коммунистов. Признаете ли это? – Нет, я это отрицаю, этого не делал. – Следствию известно, что вы призывали население при выборах в советы голосовать против коммунистов. Признаете ли это? – Нет, это я отрицаю и виновным себя в контрреволюционной деятельности не признаю. На этом допрос был закончен. С момента ареста и все время непродолжительного следствия отец Алексей содержался в тюрьме Коломенского района, а затем был переведен в Таганскую тюрьму в Москве. 29 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила отца Алексея к расстрелу. Протоиерей Алексей Аманов был расстрелян 3 декабря 1937 года на полигоне Бутово под Москвой и погребен в общей безвестной могиле. За несколько часов перед смертью фотограф Таганской тюрьмы сфотографировал священника, чтобы при множестве проводимых в те дни расстрелов палач не ошибся. Память священномученика Алексея совершается в день его мученической кончины 20 ноября (3 декабря), а также в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских 25 января (7 февраля), если этот день совпадет с воскресным днем, а если этот день не совпадет с воскресным днем, то в ближайшее воскресенье после 25 января (7 февраля). Источники, использованные при составлении жития АМП. Послужной список. ГАРФ. Ф. 10035. Д. №У-19480. Реабилитирован 27 июня 1989 года. Голубев Василий Петрович, Голубева Зоя Петровна, Женевская Маргарита Александровна, Аманов Алексей Валентинович. Воспоминания. Рукопись. Серафима Андреевна помогала воспитывать внуков. По молитвам отца Алексея из их пяти детей, достигших совершеннолетия, один стал священником. Он погиб во время войны в Киеве. Трое других сынов воевали на фронте, прошли всю войну и живыми и невредимыми вернулись домой. Во время войны Серафима Андреевна перебралась жить в подмосковный поселок Монино к дочери Варваре. Здесь она безвыходно пребывала в отгороженном уголке комнаты, подолгу молясь и читая Священное Писание и другие духовные книги. Так она и прожила до самой своей кончины в 1953 году. Дочка отца Алексия Варвара в 1975 году заболела. Ее положили в больницу, родственники устроили круглосуточное дежурство в палате. Больная потеряла сознание и долго не приходила в себя. В день ее кончины дежурил у постели сын Василий. Вдруг в томительной, тревожной тишине Варвара Алексеевна четко и громко сказала: «Папа, веди меня! Веди меня, папа!», и через несколько минут скончалась. Определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 12 марта 2002 г. протоиерей Алексей Аманов прославлен в лике святых и включен в Собор новомучеников и исповедников Российских ХХ века, как священномученик для общецерковного почитания. «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 1» Тверь, 2005 год, стр. 258-262. Библиография ГАРФ. Ф. 10035, д. 9480. АМП. Послужной список. Голубев Василий Петрович, Голубева Зоя Петровна, Женевская Маргарита Александровна, Аманов Алексей Валентинович. Воспоминания. Рукопись.[/learn_more]

[learn_more caption=»СВЯЩЕННОМУЧЕНИК Евтихий (Качур)»] День памяти 25 января (7 февраля) Память 20 ноября, в Соборе новомучеников и исповедников Российских и в Соборе Бутовских новомучеников. В миру Евфимий Викторович Качур, родился 26 декабря 1891 года в слободе Алексеевка Алексеевского района Воронежской области в день памяти священномученика Евфимия, епископа Сардийского. До революции Евфимий принял монашеский постриг с именем Евтихия и вступил в число братии одного из киевских монастырей (в следственном деле монастырь назван «Церковщина»). Рукоположение в иеромонаха состоялось, видимо, после 1917 года. Место служения иеромонаха Евтихия в 20-ые годы неизвестно, но, как свидетельствует удостоверение о награждении его наперсным крестом, выданное в апреле 1929 года епископом Винницким Варлаамом (Козулей), управляющим Каменец-Подольской епархией, в это время он уже был настоятелем Маркиановского скита Винницкого округа этой епархии. В документе отмечалось, что иеромонах Евтихий награжден «за усердное исполнение священно-пастырских обязанностей и твердое стояние во Святом Православии». Спустя некоторое время иеромонах Евтихий был возведен в сан игумена. Власти всюду преследовали ревностного пастыря. Его дважды арестовывали (в 1924 и в 1931 годах) и держали под стражей (45 дней в первый раз и 2 месяца во второй). К моменту ареста в 1937 году игумен Евтихий проживал в городе Зарайске Московской области и работал садовником-цветоводом на фабрике «Москож». Его арестовали 22 ноября 1937 года по обвинению в антисоветской агитации и содержали под стражей в тюрьме Коломенского района. – Следствию известно, что вы среди населения города Зарайска вели активную контрреволюционную деятельность, признаете ли вы это? – спросил следователь. – Я это не признаю, так как никакой контрреволюционной деятельности не вел. Отец Евтихий не признал себя виновным и в других надуманных преступлениях. 27 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила игумена Евтихия (Качура) к расстрелу. Спустя некоторое время приговор был приведен в исполнение на полигоне Бутово. Место его погребения неизвестно. ИСТОЧНИКИ: ГАРФ. Ф. 10035, д. 19411. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Январь-май — Тверь: «Булат» , 2002 год, стр. 31-33.[/learn_more]

[learn_more caption=»ПРЕПОДОБНОМУЧЕНИЦА Мария (Мамонтова-Шашина)»] День памяти 19 сентября (2 октября) Преподобномученица Мария родилась в 1890 году в селе Дединово Зарайского уезда Рязанской губернии в семье крестьянина Ивана Шашина. Девочка окончила сельскую школу. После смерти отца она устроилась работать по найму, а в 1914 году ушла подвизаться послушницей в Колычевский женский монастырь, посвященный Казанской иконе Божией Матери, располагавшийся в 18 верстах от Егорьевска. Безбожная власть в 1920 году закрыла монастырь. Вместе с другими сестрами она поселилась в родном селе. Основным занятием ее было шить одеяла. Во время богослужения она пела на клиросе, а также по просьбе верующих читала Псалтирь по усопшим. Власти к 1930 году намеривались закрыть в селе храм, поскольку община не могла выплатить большой налог. Монастырские сестры обошли дворы соседних деревень и собрали необходимую сумму, а также ездили в Москву хлопотать о том, чтобы церковь не была закрыта. Часть сестер была арестована в 1930 году. 1 июня 1931 года послушницу Марию арестовали и заключили в Рязанскую тюрьму, а 16 июня допросили. Следователь расспросил ее о жизни в монастыре, чем она занималась после закрытия обители, поинтересовался, был ли богат монастырь и какие в нем были святыни. «По делу показать ничего не могу, — отвечала послушница. — Монастырь, в котором я жила, считался богатым, поскольку имел землю и лес. Из икон чудотворных у нас была Казанская икона Божией Матери». Следователь так писал о вине послушницы Марии: «В селе Дединово проживающие монашки Добрякова Валерия и Шашина Мария, имея между собой организованность и дружбу, находясь все время на службе в церкви, через собирающихся к ним женщин собирали деньги с крестьян для служителей культа, на уплату налогов, тем самым вызывали резкое недовольство крестьян по отношению существующих порядков. Эти же монашки, когда общественные организации в прошлом году поставили на обсуждение вопрос о закрытии церкви, активно повели агитацию против этого решения, в результате чего крестьяне церковь закрывать не согласились». Тройка ОГПУ 28 июня 1931 года приговорила послушницу Марию к трем годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Этапом она была отправлена в Казахстан в город Акмолинск, где пробыла до августа 1934 года. После возвращения на родину послушница Мария была избрана членом церковного совета. В 1936 году власти устроили в церкви склад. Как показал впоследствии секретарь сельсовета, послушница Мария среди колхозников говорила: «Вот, отобрали у нас православных последнее утешение, где мы должны теперь молиться, разве у советской власти другого помещения не было под склад, кроме как церковь?» Другой свидетель рассказывал, что слышал, как послушница Мария ругала сталинскую конституцию, говоря: «Вот конституция пишет, что всем предоставлены одинаковые права, а попробуй что-нибудь скажи, тебя сразу арестуют, где же тут свобода слова?», а во время уборки сена среди женщин говорила: «Как вам не стыдно, что вы отказываетесь совершенно от Церкви, в храм перестали ходить даже в престольные праздники, за это вам придет Божие наказание». Во время массовых гонений на Русскую Православную Церковь 24 сентября 1937 года была арестована и заключена в Рязанскую тюрьму. 25 сентября состоялся допрос. — Почему у вас двойная фамилия? — спросил следователь. — Фамилия Мамонтова по матери, по отцу моя фамилия Шашина. На селе больше меня знают как Мамонтову, фактически у меня двойная фамилия — Мамонтова-Шашина. — Сколько лет вы были монахиней? — Монахиней я была с 1914 по 1920 год, после чего нас из монастыря выселили… — Во время выселки вас из монастыря вы вели гнусную контрреволюционную клевету против ВКП(б). Признаете ли это? — Нет, этого я не признаю. — Следствие располагает данными, что в 1934 году по прибытии из ссылки вы у себя устраивали богослужения, приглашая попов и монашек. Подтверждаете ли это? — Нет, это я отрицаю. — В 1935 году во время одного из молебствия у себя на дому вы вели контрреволюционный разговор о партии и советской власти. Признаете ли это? — Нет, этого я не признаю. — В дни религиозных праздников с целью срыва колхозных работ вы у себя на дому устраивали просмотр панорамы церквей и монастырей, приглашая с этой целью женщин колхозниц. — Это я признаю. Действительно, в 1936 году в нашем доме у диакона в комнате были женщины-колхозницы, я им дала панораму для просмотра. — в 1937 году в августе среди колхозников вы вели антисоветскую агитацию в связи с арестом кулаков вашего села. Признаете ли это? — Нет, этого я не признаю. — В 1936 году Вы среди женщин колхозниц в контрреволюционных целях вели контрреволюционную агитацию против колхозов, используя религиозные убеждения некоторых из них. Подтверждаете ли это? — Нет, я это отрицаю. На все дальнейшие вопросы, сколько бы следователь ни запутывал, ни угрожал, послушница неизменно отвечала, что обвинения не признает и показания лжесвидетелей, а их было допрошено семь человек, отрицает. 13 октября 1937 года тройка НКВД приговорила послушницу Марию к восьми годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Этапом она была отправлена сначала в Бутырскую тюрьму в Москве, а затем в Бамлаг НКВД. Послушница Мария (Мамонтова-Шашина) умерла в лагере 2 октября 1938 года и погребена в безвестной могиле. ИСТОЧНИКИ: ГАРФ.Ф. 10035, д. П-38133, д. П-16488 Сообщение ИЦ ГУВД Московской области.[/learn_more]